История человечества - это история технического прогресса, стоящего на службе мрачного бога войны Марса. Спор стрелы и щита когда-то сдвинул прогресс с мертвой точки. Лучи зеркал Архимеда озарили ему путь, аркабаллисты и онагры забрасывали прогресс на тысячу шагов и более, "греческий огонь" выжигал ему дорогу, и по ней железной поступью шли во все края света легионы Рима.
Но вот рога гуннов Атиллы разбудили спящий Борисфен, и античный мир содрогнулся, готовый стоять на смерть, но уже знающий, что смерть эта будет напрасной. Темные века кровавой вуалью окутали Европу, и под этим покровом прогресс уснул, как засыпает без солнца виноградная лоза. Моровая язва шагала по планете, мерно взмахивая косой, и мортусы крюками волокли тела умерших, громоздя из них на радость воронью скорбные курганы.
Долгие столетия продолжался тот сон, но вот, окутанный клубами едкого дыма, испачканный красками, злой и веселый, явился Ренессанс, и спящий прогресс получил чувствительный пинок от Бертольда Шварца. Он полетел вперед вначале со скоростью пушечного ядра, затем чайного клипера, а впоследствии и решетчатого чуда братьев Райт. Впрочем, мы забегаем вперед.
К Первой мировой войне человечество подошло вооруженное паром, электричеством и пироксилином. Броненосцы, облаченные в доспехи из бессемеровской стали, утюжили океаны. На полях сражений хрипло гаркали чудовищные орудия. Потрескивали антенны беспроволочного телеграфа, хрипели фонографы, трезвонили телефонные аппараты. По дорогам еще вальяжно разъезжали паровики, но их участь уже была предрешена, и наглые мотоциклетки, отчаянно треща моторами, спешили похоронить паровых монстров.
А в тиши кабинетов и преисподнях лабораторий одержимые, полубезумные Парацельсовы гномы, эти верные слуги и рабы прогресса, уже создавали новые ужасные чудеса, которым предстояло родиться в грядущем, ХХ веке. Баллистические ракеты еще не взмыли в воздух, еще не был открыт загадочный плутоний и не светились экраны телевизионного приемника, но прогресс остановить было невозможно, а стало быть, появление всего этого и многого другого стало неизбежностью.
"Период генерации" продолжался до сороковых годов неспокойного ХХ века, который в будущем обязательно назовут Великим за те тотальные изменения, что он привнес в жизнь всего человечества. Затем, после Второй общемировой бойни, начался "период воплощения". Цивилизация торопилась сделать материальным все, что придумали гномы. Самих гномов вознесли до горних высей - и под шумок забыли поймать после очередного броска в синеву. Мрачные небеса над Хиросимой и Нагасаки озарились отблесками адского пламени, и прогресс, умилостивленный этой жертвой, перешел на сверхзвуковую скорость.
Бернард Шоу грустно шутил, что разумный человек приспосабливается к миру; неразумный - упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей.
Ему вторил тощий человек по фамилии Ганди: "Цивилизация в подлинном смысле слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний". Эмиль Золя уточнил: "Даже ничтожный прогресс требует долгих лет мучительного вызревания", а подытожил все давно почивший граф Толстой, предостерегший: "Цивилизация шла, шла и зашла в тупик. Дальше некуда. Все обещали, что наука и цивилизация выведут нас, но теперь уже видно, что никуда не выведут: надо начинать новое".
Однако инерция - великая вещь, почти такая же великая, как свойство истории двигаться вперед не линейно, а по спирали. Марс хохотал в своих чертогах, а у него под ногами трещали кости Земли, терзаемые подземными ядерными взрывами. Чтобы заглушить этот хохот, Хрущев стучал ботинком по ооновской трибуне, но в темных глубинах океанов скользили атомные левиафаны, и в их ракетных шахтах дремал Страшный суд. Человечество то подходило к роковой черте, то на несколько шагов отдалялось от нее. Когда это произошло впервые, впервые снизилась и скорость прогресса. Затем началось торможение…
Спор стрелы и щита закончился - победила смерть, отложенная как штраф в хоккее. ХХ век катился к закату. Монетаризм расправлял свои зеленые крылья. Словосочетание "золотой миллиард" отныне становилось не только синонимом богатства, но и означало принадлежность к касте избранных. Там, за новой Мелиановой завесой, из гномьих сундуков выскребали последнее.
Кодом эпохи стал почти расшифрованный генетический код. В двери стучалось будущее. Век новый, ХХI, век надежд и "сбычи мечт", встречали как дорогого гостя. Мир затаил дыхание. "Пять, четыре, три, два, один! С Новым веком!"
Но вместо озаренного светом Великой мечты прекрасного лика в дверь просунулась бородатая харя старого знакомого. Марс снял шлем, утер потную лысину и вытащил из мешка с подарками видавший виды меч. И рога новых варваров затрубили над миром - или это был гул турбин "Боингов", врезавшихся в небоскребы Всемирного торгового центра? Человечеству, загипнотизированному стеклянным телевизионным оком, не было дела, кто кем виляет - собака хвостом или хвост собакой. Дым от горящих иранских скважин заволок небо новой эры, и хрипящий в петле Саддам Хусейн так и не узнал, что же за оружие массового уничтожения он создал.
Деньги устали править миром. Впрочем, они лукавили. Ядерный джинн по-прежнему дремал в шахтах, а значит, Дагор Дагорат никто не отменял. Круг замкнулся. Спираль оказалась лентой Мебиуса. Кому нужна нефть, когда можно торговать системами ПРО? Новое средневековье воцарилось на планете, и геополитические ножницы защелкали в руках хитроглазых портных. Они шили белыми нитками, но всякий знает - нет ничего более постоянного, чем временное.
Вскормленные зеленым орлом молодые азиатские львы алчно обнажили клыки, но молодость глупа. Когда стало ясно, что они лишь догоняют тень давно ушедших времен, миллиарды голодных смели маленькие, но очень современные технотронные армии, и там, где еще вчера лощеный клерк встречал день в окружении мерцающих мониторов, овеваемый искусственным ветерком кондиционера, встали руины, а пространства между ними заполнили рисовые поля.
Космос отдалился и подобно Валинору стал чем-то за гранью мира и понимания. Генетический код плавно - через "Код да Винчи" - превратился в забавную сказку. Слово "нанотехнологии" стало ругательством. "Гелий-3" и "управляемый ядерный синтез" - абракадаброй.
Моровая язва вновь зашагала по планете, и вновь звенела коса, собирая обильную жатву. Казалось, рассвета уже не будет. Но долгими зимними вечерами при свете масляной коптилки седые старцы собирали вокруг себя детей и рассказывали чудные истории про какие-то "медицину", "образование" и "пенсии".
Дети вырастали. Одни шли в кузни, где на древних станках точили детали к автоматам, другие брали эти автоматы и под знаменами своих сюзеренов обретали на бранном поле кто славу, а кто бессмертие в Вальгалле.
Но были и такие, кому слова старцев западали в души, и они искали знания о прошедших временах, не зная того, что исканием своим вновь делают из бесконечной ленты спираль.
Анатоль Франс, автор гениального "Острова пингвинов", очень верно заметил: "Будущее - в настоящем, но будущее - и в прошлом. Мы создаем его. Если оно плохо - это наша вина".
|
